Феминизм в мешке: Зинаида Пронченко осмысляет сериал «Обычная женщина»

Поделиться
Скопировать
VK Telegram WhatsApp Одноклассники

Спустя неделю после завершения сериала как-то особенно понятно, что «Обычная женщина» Бориса Хлебникова, увы, не стала сенсацией. Широкую аудиторию не заинтересовала, фейсбучную не удивила, даже преданные поклонники, наверное, ждали большего от истории Марины Сергеевны, многодетной матери и «мамки» — портрета страны, приговора обществу, привычного панегирика простым людям и ценностям,
короче, авторского «высказывания».


На самом деле всё это в «Обычной женщине» есть, просто в кои-то веки изобретательно упаковано в жанр драмеди-ситкома, многослойный, как матрас, в котором протагонисты прячут и перевозят труп, а потому мысли создателей о времени и пространстве, то бишь России 2018-го, звучат фоновой мелодией к лихо закрученной детективной интриге. Редкий случай для «новых тихих» — зрителю интереснее «чем кончится» (по сути-то ничем), а не что вся эта возня, сродни буквально чаплиновской, означает. Почему?

Многие критики поспешили определить «Обычную женщину» по адресу гендерного кино. Во-первых, название говорящее. Во-вторых, тема наживная. Но никаким феминизмом, воинствующим или виктимным, у Хлебникова даже не пахнет. Напротив, кино-то получилось довольно сексистское. Уже основной приём травестийного переноса — главная героиня, глубоко беременная жена и мать средних лет, обводит вокруг пальца ментов и бандитов — свидетельствует: необычной «Обычную женщину» делает именно абсурдное «дано». Если бы от трупа и конкурентов избавлялся сутенёр-мужчина, пусть не профессионал, а «маленький человек», забитый обыватель, ну вот как Уолтер Уайт из «Во все тяжкие», фильм вышел бы только остросюжетным. Но слабый пол добавляет картине сильных качеств — семейная драма оборачивается комедией, а в некоторых моментах и вовсе бурлеском. Женщина в мужской роли, «мужик в юбке» — древнейший гэг, невероятным образом подвёрстанный актуальной повесткой под чуть ли не правозащитный манифест. Месседж «Обычной женщины» звучит примерно так: они тоже могут (забавный отголосок metoo), причём ключевое слово в этой фразе — «тоже». Карикатурные издержки инклюзивной идеологии, внезапно обнаруживающей свою вопиющую неполиткорректность. И в этом смысле «Обычная женщина» напоминает нечто вроде «Крутых виражей» 1993 года про чернокожую компанию друзей с Ямайки, вознамерившихся принять участие в чемпионате по бобслею, хотя снега в жизни в глаза не видели. Или вот нынешних «Непотопляемых» Жиля Лелуша про обрюзгших и облысевших patres familias из глубинки, организовавших команду синхронного плавания, чтобы восстановить либидо. То есть зрителю предлагается посмеяться над чужой неполноценностью, причём без угрызений совести, ведь неполноценности у нас теперь везде дорога, а значит, смех не злой, а одобрительный.

В этом контексте рассуждения рецензентов о «женской доле в патриархальной России» выглядят навязанными, буквально вложенными в уста авторов сериала насильно. Такой феминизм в глазах смотрящего. И даже тот факт, что ничего специфически женского в проблемах Марины Сергеевны нет, критиков не останавливает — ну только если усмотреть в перипетиях «Обычной женщины» сложносочинённую метафору: Россия — мать, а ФСБ — главное препятствие на пути её (гражданского общества) эмансипации.


Гендерными (не)задачами на протяжении девяти серий оказываются шутки ниже пояса — как с животом стащить груз 200 с крыши автомобиля, как в узкой юбке-карандаше перелезть через забор и так далее и тому подобное. Галерея женских образов — и Марина Сергеевна, и её дочь, и Галя, и даже следователь — все они как бы не на своём месте, своего рода игра в музыкальные стулья в качестве сюжето- и стилеобразующего мотива. Так не бывает, искренне считают авторы и предлагают нам согласиться. «Обычная женщина» звучит как оскорбительный оксюморон, ведь «необычную» по-прежнему, словами героини Аглаи Тарасовой, воспринимают как негра в леопардовой шкуре.

Читайте также
Простота хуже. В прокате «Магазинные воришки», победившие в Каннах
В прокат вышел победитель 71-го Каннского фестиваля — семейная драма плодовитого японца Хирокадзу Корээды «Магазинные воришки», притворившаяся понач...
Синефилия и мастурбация: что не так с фильмом «Под Силвер-Лэйк»
В российский прокат вышел «Под Силвер-Лэйк» — инди-триллер от режиссёра инди-хоррора «Оно» Дэвида Роберта Митчелла. Лента участвовала в ос...
«Дикая жизнь»: в прокате режиссёрский дебют Пола Дано
До России добрался один из фаворитов «Санденса», хит Каннского фестиваля и смотра в Торонто — первый фильм главного актёра современно...
«Закат» Европы. В прокате новый фильм Ласло Немеша
На российские экраны выходит обладатель приза ФИПРЕССИ Венецианского кинофестиваля, фильм «Закат» Ласло Немеша. Это второй полный метр режиссёра после пр...
«Мэнди»: Николас Кейдж на вершине собственной эволюции
В прокате самый дикий фильм Каннского кинофестиваля (притом что там был, например, Гаспар Ноэ) — «Мэнди» Паноса Косматоса, в котором свою лучшу...
«Юморист» Михаила Идова: «Пачка денег в кармане — как в космос слетать»
На омском кинофестивале «Движение» состоялась премьера полнометражного дебюта Михаила Идова «Юморист» — драматического байопика о советском юмористе Бори...
Также рекомендуем
Платформа START показывает сериал «Шерлок в России», в котором великий сыщик ловит Джека Потрошител...
Netflix расширяет географию: летом на стриминговой платформе вышло сразу три примечательных произведения, с...
Платформа START показывает сериал «Шерлок в России», в котором великий сыщик ловит Джека Потрошител...
Netflix расширяет географию: летом на стриминговой платформе вышло сразу три примечательных произведения, с...

Последние новости

Кристофер Нолан будет посвящён в рыцари
А его жена Эмма Томас получит титул дамы.
«Материнский инстинкт»: упражнения в манипуляциях
Джессика Честейн и Энн Хэтэуэй в ретро-триллере о любви и паранойе.
В разработке находится новый фильм о кукле Чаки
Об этом рассказал создатель Дон Манчини.
00:00