В российском прокате — новый фильм Пола Томаса Андерсона: кажется, последняя роль Дэниела Дэй-Льюиса, музыка Джонни Гринвуда, шесть номинаций на «Оскар». Андрей Карташов рассказывает об этой удивительной картине по просьбе Кино ТВ.
Лондон, 1950-е. Хозяин роскошного модного дома (Дэниел Дэй-Льюис), обладатель вычурного до литературности имени Рейнолдс Джеремайя Вудкок, выдающегося до гениальности таланта и скверного до невыносимости характера, сдаёт очередное платье заказчице и в изнеможении уезжает поправляться за город. Там он встречает европейскую девушку Альму (Вики Крипс), которую очаровывает, заказывая яичницу и тосты в деревенском трактире, и увозит в столицу, где Альма становится его моделью, музой и любовницей. Очевидно, далеко не первая пассия немолодого холостяка, Альма неожиданно для него переменит жизнь в особняке Рейнолдса, давно сложившуюся и полностью подчинённую его величию.
Пола Томаса Андерсона часто называют Стэнли Кубриком современности: это ленивое сравнение журналисты тиражируют в связи с каждым фильмом автора, и он, кажется, и сам не против. Нарочитая холодность Андерсона, его подчёркнутое высокомерие по отношению к собственным персонажам — удобная поза, и формальный перфекционизм режиссёра её как будто оправдывает. Освоив своё ремесло в совершенстве, Андерсон поместил себя на Олимп, откуда наблюдает за человеческими страстями безучастным взглядом полубога, при поддержке многочисленных почитателей его культа. «Магнолией», «Нефтью», «Мастером», даже «Врождённым пороком» легко восхищаться, но сложно их полюбить.
Тем более интересен случай «Призрачной нити». Главного героя очень хочется видеть, как режиссёрский автопортрет, и на то есть все основания: Рейнолдс — эстет, трудоголик и перфекционист, который любит только искусство в себе и себя в искусстве, а другими людьми не очень интересуется. Холодная одержимость андерсоновского метода совпадает с характером его персонажа, и вдруг в высокомерном кинематографе ПТА (как его уважительно величают поклонники) обнаруживается участие к герою, вдруг ему позволяется слабость, которая не становится поводом для презрения; и если считать, что модельер Вудкок — альтер эго режиссёра Андерсона, то последний, таким образом, и о себе что-то невзначай проговаривает. Слабы даже лучшие из нас, сверхлюдей не существует — об этом была и «Нефть», где играл тот же Дэй-Льюис, но если та картина была масштабной трагедией о гордыне и том, к чему она приводит, то «Призрачная нить» — интимное произведение, работающее с более тонкими материями.
Своему формальному совершенству Андерсон не изменяет: музыка Джонни Гринвуда из Radiohead (в четвёртый уже раз), ручная выделка костюмов и интерьеров, старомодная роскошь 35-миллиметровой плёнки, которой Андерсон — он сам, что довольно невероятно, был оператором фильма — пользуется взамен передовой цифровой технологии. При этом в «Мастере», к примеру, камера предпочитала разреженные композиции и полупустые пейзажи, подчёркивая непреодолимую дистанцию между человеческими существами. «Призрачная нить», напротив, состоит из интерьеров и крупных планов, позволяющих в подробностях рассмотреть лица (или же великолепные ткани, из которых Вудкок шьёт свой от кутюр: объектив вплотную изучает фактуры, и становится понятно, почему тактильную плёнку Андерсон предпочитает бестелесной, неосязаемой цифре). Атмосфера лондонского особняка, в котором живёт и работает главный герой, не раз напоминает о Хичкоке, чьи герои тоже были вынуждены сосуществовать в замкнутых пространствах, или о «Газовом свете» Джорджа Кьюкора — таким же образом Андерсон исследует динамику отношений, семейных или почти семейных, которые всегда существуют между людьми, живущими на одной территории, но складываются в разный узор в каждом отдельном случае.
Как известно каждому, в близких отношениях любого рода есть только одним их участникам известные соглашения, внутренние шутки, непроговариваемые умолчания. «Призрачная нить» построена как раз на умолчаниях. Впервые появившись в доме Вудкока, Альма постепенно узнаёт о заведённых в нём правилах, часто абсурдных — так, например, намазывая масло на тост за завтраком, надо делать это бесшумно, чтобы не потревожить гения за работой. Но по ходу действия (очень неспешного: картина длится больше двух часов) героиня постепенно видоизменяет эти неписаные законы, вместо них устанавливая свои собственные. Ярче всего это проявляется в последнем акте «Призрачной нити» — парадоксальном, даже смешном, но ведь все, наверное, знают, какие странные, непонятные и даже нелепые для окружающих конфигурации могут складываться между двумя людьми в их собственном, закрытом для остальных кругу.
Само по себе поразительно то, что слово «смешной» вообще звучит в разговоре о фильме Пола Томаса Андерсона, чей стиль, как правило, отмечен торжественной серьёзностью, часто переходящей в тяжеловесность («Врождённый порок» был отчасти попыткой комедии, но не так чтобы очень убедительной). При всей утончённости, сюжет «Призрачной нити» прелестным образом слегка глуповат, причём с полным осознанием своей глуповатости: достаточно сказать, что не последнюю роль в повествовании играют ядовитые грибы, и эта подробность кажется почти пародией на традиции английской готики. Андерсон — американец, и, может быть, поэтому способен держать некую ироническую дистанцию от своего британского материала. От англичан он, при этом, заимствует всё лучшее: саму эту склонность к иронии, внимание к атмосфере и фактурам, Дэниела Дэй-Льюиса.
Совсем ещё не престарелый Дэй-Льюис объявил, что «Призрачная нить» станет его последним фильмом — и если так, то кинокарьера одного из лучших современных артистов закончится на необычной ноте. Как многие британцы, Дэй-Льюис известен яркой, размашистой манерой, многие его роли — не реалистические интерпретации персонажей в голливудском стиле, а аттракционы актёрской техники. В «Призрачной жизни», напротив, мало ярких красок, и актёр играет интроверта — полужестами, полуулыбками, сдержанными интонациями лондонского денди. За роль Вудкока он опять выдвинут на «Оскар», но вряд ли получит четвёртую награду. Вовсе не номинирована Вики Крипс — хотя актриса из герцогства Люксембург, до сих пор снимавшаяся, в основном, в проходном европейском кино, составляет достойную пару своему титулованному коллеге, — и из своих шести номинаций «Призрачная нить» получит, скорее всего, только один приз, за костюмы (стоило бы надеяться). Среди крикливых конкурентов вроде «Формы воды» и «Трёх билбордов» большой стиль и хичкоковские мотивы Андерсона выглядят как смокинг и лакированные туфли на фоне рваных джинсов и кроссовок Yeezus: неуместно, старомодно, но как же красиво, чёрт возьми.
