Capella Film выпускает в российский прокат фильм «Снега больше не будет» Малгожаты Шумовской и Михала Энглерта. История про пришельца (видимо, во всех смыслах) Женю, который забредает в элитный польский пригород и начинает лечить его несчастных обитателей при помощи гипноза и массажа. Когда облекаешь сюжет в слова, кажется, теряется главное — фокус, благодаря которому режиссёрам удаётся покорить зрителя. Анастасия Сенченко рассказывает про это место, где «Снега больше не будет», и кроткого «спасителя» из Припяти.
Где-то в польском пригороде все человеческие несчастья аккуратно расфасованы по практически идентичным белым домикам элитного посёлка. Многодетная мать, страдающая от недостатка любви и избытка алкоголя, отец семейства, который в борьбе с онкологией испробовал всё от химиотерапии до тай-чи, ветеран боевых действий с посттравматическим синдромом, вдова, лечащая тревоги наркотиками. На эту территорию вхожи лишь редкие курьеры-гастарбайтеры, а местных детей организованно вывозят во французскую школу — залог их счастливого будущего.
Из своих больших панорамных окон одинокие обитатели элитного жилья смотрят сквозь такие же большие окна на чужие страдания. И со столь короткой дистанции каждый ближний им кажется или пьяницей, или психопатом. Но однажды к ним приходит Женя (Алек Утгофф) — кроткий и молчаливый массажист из Припяти с телом циркового атлета. У Жени волшебные руки, которым буржуа доверяют свои бренные тела. Но незнакомец очень быстро завладевает и их душами, потому что знает, как с помощью гипноза облегчить страдания. Богачи из посёлка тут же называют его «наш спаситель». Возможно, ещё и потому, что на большинство их вопросов Женя понимающе молчит.
Откуда он взялся? Из ниоткуда, из первого кадра, из истории кино. Из заколдованного леса он направился прямиком в миграционную службу с большим массажным столом наперевес. «Вы родились в Припяти... Вы, должно быть, радиоактивны. Вы не указали, какие языки вы знаете». — «Я знаю их все». Чувствуете тонкую грань между абсурдным и пугающим? Вот именно по ней будут вести нас Малгожата Шумовска и Михал Энглерт, удерживая баланс, как бывалые акробаты. Их герой и таинственный пришелец из «Побудь в моей шкуре» — он приковал к себе внимание всех женщин посёлка. И не противящаяся злу беглянка Грейс из «Догвилля» — двое подозрительных мужчин идут по его следу и наводят справки. И святой из «Теоремы» Пазолини, и Сталкер Тарковского. А ещё немного Мэри Поппинс и советский Электроник — ну как отказаться от такой аналогии, когда тут тебе и внезапные диалоги на вьетнамском, и игра на фортепиано, и балетные импровизации на лестнице.
Шумовска — пожалуй, главная персона в современном польском кино. Обладательница двух «Серебряных медведей» Берлинале за фильмы «Тело» и «Лицо», известная любительница социальных притч и магического реализма. На этот раз она, взяв своего постоянного соавтора Михала Энглерта в сорежиссёры, сняла свой наиболее тонкий и минималистичный фильм. Простые горести уставших буржуа, их чуткий, как ангел, утешитель — всё это может показаться не стоящим внимания, если не отнестись к их бедам, как главный герой, с изрядной долей эмпатии. История самого Жени подана намеренно нескладными намёками, ложными сюжетными ходами, и это неспроста.
Воспоминания Жени о Припяти и умершей матери наполнены тёплым светом и цитатами из Тарковского. Из пустынной квартиры в блочной многоэтажке с советской мебелью в необитаемые новостройки: теперь и навсегда этот мир кажется покинутым, как зона всеобщего отчуждения. Спаситель Женя для несчастных словно снег — то, чего больше не будет. Пристрастившаяся к вину многодетная мать, которой изменяет муж, направляет на пришельца свою ревность, владелица французских бульдогов закармливает его сэндвичами, как своих питомцев, обе вдовы видят в нём своего супруга и ждут от него плотской любви. Женя и зрителям подыгрывает, когда, распростёрши руки на сегвее, во всеуслышание обещает всех спасти.
Но о том, что Женя — неземной, всерьёз задумываешься даже не поэтому, а из-за его сверхспособности не судить и сострадать. Обладая большой властью над своими несчастными подопечными, он кротко относит их причуды, пересуды и эксцентричные выходки вроде просьбы помассировать любимого бульдога к издержкам одиночества. Над посёлком всегда пасмурно, в сумрачном лесу, куда все герои попадают под его гипнозом, всегда темно, а минуты сострадания окрашены тёплым закатным солнцем. Удивительно, как это у Энглерта и Шумовской даже солнце восходит и садится исключительно в правильных местах, а фильм всё равно остаётся живым и естественным. Этот фокус нам ещё предстоит разгадать.
